По Ивановской губернии. Вичуга. Часть 4. Тезино и Гольчиха.

 

5.09.2023 г. Вторник.

Второй день в Вичуге мы решили посвятить двум другим районам города - Тезино и Гольчихе. Как я уже писал ранее, город Вичуга был образован слиянием трёх близлежащих сёл: Бонячек, Тезино и Гольчихи. А сёла выросли вокруг построенных там фабрик. И если Бонячки были вотчиной фабрикантов Коноваловых, то Тезино - вотчиной клана Разореновых-Кокоревых. Кокорев был зятем Герасима Разоренова. 

Но обо всё по порядку. В начале 19-го века владельцем земель, на которых стояло сельцо Тезино, был князь Иван Борисович Куракин, правнук Ксении Лопухиной, сестры Евдокии, первой жены Петра I. Умер Куракин в 1827-м году, при этом наследников не оставил и земли оказались в подвисшем на 10 лет состоянии. Именно столько времени по тогдашним законам давалось на предъявление прав на наследство. Впоследствии, если претендентов не объявлялось,  земли отходили в казну или местному дворянскому обществу и могли быть выставлены на торги. 

На момент смерти князя большинство вичугских новоиспечённых фабрикантов (Миндовские, Коноваловы, Климентьевы) уже смогли выкупить себя из крепостничества, а вот Дмитрий Разорёнов, основатель купеческой династии Разорёновых, не успел и, будучи уже владельцем фабрики, продолжал оставаться крепостным, правда без "хозяина". За это время он успел неплохо "подняться".

 В 1837-м году земли вместе с крепостными крестьянами выкупил генерал Емельян Павленков, зять Гавриила Рюмина, самого богатого на Рязанщине человека. Выкупаться Разорёнову пришлось уже у нового хозяина. И как тут не поверить влиянию фамилии на жизнь человека: если для предыдущих купцов выкуп обошёлся в 2-3 тысячи рублей, то Павленков, правильно оценив ситуацию, содрал с Дмитрия Разорёнова аж 100 тысяч, огромные по тем временам деньги! Тем самым он компенсировал все затраты на приобретение имения, да ещё и в плюсе остался.

    У Дмитрия Разорёнова было три сына - Алексей, Герасим и Егор. Алексей и Егор умерли относительно рано, но распоряжения по наследованию были выданы ещё при их жизни, и их доли достались их вдовам, а впоследствии их сыновьям и внукам. В результате во второй половине 19-го века в Тезино образовались три фабрики трёх поколений Разорёновых - Герасима Дмитриевича, Никанора Алексеевича и Николая. При фабрике работала больница на 10 коек.    

Фамилия Разорёнов продолжала приносить её хозяевам неприятности: в последние годы у Разорёнова начались неудачи в бизнесе. Ошибка в выборе оборудования привела к тому, что более совершенные, чем обычно использовались в России, станки чаще ломались, для их обслуживания требовалась более высокая квалификация рабочих, плюс к этому на одной из фабрик товарищества, расположенной в Кинешме, в 1885-м году произошёл пожар. Для восстановления потребовались деньги, пришлось экономить на рабочих, снижать расценки. Им это не понравилось, начались волнения. В апреле 1889-го дошло до того, что пришлось применять войска. Убитых не было, зачинщиков публично выпороли розгами. Эти потрясения не прошли для Никанора Разорёнова даром, в декабре того же года он умер. 

   Сейчас от фабрик мало что осталось.

 

В 1864-м году Никанор Разорёнов совместно с прихожанами построил церковь Петра и Павла с приделом в честь иконы Смоленской Богоматери и апостола Никанора. Благодаря появлению церкви сельцо Тезино повысило свой статус, стало селом. К сожалению, в советское время церковь была уничтожена.

Но визитной карточкой Тезино является, без сомнения, "Красная" церковь Воскресения Христова, построенная в 1911 году. Напомню, "Красной" её прозвали местные жители, чтобы отличать этот храм от "Белой" Воскресенской церкви в соседних Бонячках.

История её появления связана с трагедией, произошедшей в семье Ивана Кокорева, женатого на Анне, дочери уже упоминавшегося Герасима Разорёнова. Брак был обоюдовыгодным. Иван получил неплохое приданое, а Разорёновы надёжного компаньона, к тому же тоже из купеческого сословия. Впоследствии тесть с зятем основали "Товарищество мануфактур Герасима Разорёнова и Ивана Кокорева" и управляли разросшимся семейным предприятием совместно.

26 мая 1907-го года младшая дочь Кокоревых Лидия перед сном стала поправлять лампадку перед иконой в своей комнате. Окно было приоткрыто, а на столе стояла свеча. В результате сквозняка одежда Лидии попала на огонь свечи и загорелась. Быстро потушить огонь не удалось, девушка получила тяжёлые ожоги. И местные, и срочно вызванные из Москвы врачи помочь ей не смогли, 30 мая Лидия скончалась. Когда родители немного пришли в себя, они решили построить в память о любимой дочери храм, чтобы он служил ей памятником, а прихожанам местом для молитвы.

    На годовщину смерти Лидии 30 мая 1908-го года в торжественной обстановке храм был заложен. За образец для строительства храма был взят Успенский собор Кремля. А колокольня получилась сборная - нижняя часть от Успенского собора, средняя вставка - от Покровского (Василия Блаженного), а верхняя часть - копия колокольни Ивана Великого. Таким образом были соединены воедино собор и колокольня, которые в Кремле стоят отдельно. Причём колокольня получилась на 9 метров выше своего прообраза.

 Автор проекта - московский архитектор С.И. Кузнецов. Храм был освящён 5 июня 1911-го года.

В золоте куполов отражается колокольня.

Отец был безутешен. Колокольня символизирует свечу, а луковки куполов на церкви - языки пламени.

Снаружи церковь украшена уникальными майоликовыми панно, собранными более чем из 12 тысяч керамических пластин - дань модному в то время стилю модерн. Делались пластины на знаменитой абрамцевской фабрике. Значительная часть их была утрачена в годы запустения, но и то, что сохранилось, впечатляет, как и размеры храма.

Панно украсили все 3 входа в храм.

Аркатурный пояс проходит по всему периметру храма, 

Над апсидами - целый триптих. Кстати, обратили внимание на изящные белые портики, поддерживающие козырёк над триптихом? Да и сам козырёк сделан не зря: защита мозаики и от солнца и от дождя. Храм просто потрясающий! В свое время он считался лучшим зданием Российской Империи. Между прочим, отапливался храм котельной, расположенной в подвале церкви, тёплый воздух проходил через полые стены. Впрочем, сейчас это всё не работает, каналы в стенах забиты мусором.

Расписывал храм палехский художник Иван Баканов со своим учеником Иваном Маркичевым. Имя первого носит улица в Палехе, а второй в советское время стал Народным художником России. К сожалению, в Советские годы церковь немало потрудилась: в ней было зернохранилище, кузница, на колокольне устроили вышку для прыжков с парашютом. Но после того. как разбился один из курсантов, прыжки прекратили. Затем в храме сделали трансформаторную подстанцию фабрики "Красный Профинтерн", а на колокольне установили телевизионный (радио) ретранслятор. Наконец передали Вичугскому торгу под склад. 

В 1989-м году храм всё-таки вернули верующим, началось восстановление церкви и колокольни. Но начальное убранство храма, включая иконостас с золотом, было к тому времени утеряно. К тому же мы попали в церкви на службу и фотографировать интерьеры, конечно, не стали. Поэтому оценим убранство церкви с помощью старых фото.  

Обратите внимание на апсиду: украшена изящным аркатурным поясом с резными нишами, но главное не это: крест на ней - староверческий, восьмиконечный, с копьём и тростью с губкой. Дело в том, что подавляющее большинство из тех купцов и фабрикантов, про которых я уже рассказал, включая цикл про Кинешму и Бонячки и ещё расскажу, были не только выходцами из крепостных крестьян, но и приверженцами старой веры. Все главные купеческие династии имеют безпоповское староверское происхождение. Во время серьёзных гонений в середине XIX века многие вичугские купцы вынуждены были «легализоваться», внешне перейдя в единоверие, но продолжая придерживаться старой веры в быту.

Наиболее распространёнными среди вичугских купцов-фабрикантов были общины бегунов-странников и Спасова согласия. Впрочем, время меняет взгляды на веру и в начале XX века среди вичугских фабрикантов уже можно было встретить, кроме бегунов (Александр Разорёнов, Н. И. Клюшников), масона (А. И. Коновалов) и даже убеждённого большевика (Алексей Разорёнов).

Не к ночи упомянуто про масонов, но жена всё-таки сделала один снимок на входе в церковь. Всевидящее око - самый популярный масонский символ. Другие названия - Око Провидения, Лучезарная дельта. Символизирует Великого архитектора Вселенной, который является богом-творцом в философии масонства. Око служит напоминанием, что бог следит за всеми. Око часто изображают внутри треугольника и световых лучей, что символизируют просвещение. Видимо, происки художника. А может, архитектора (последний был столичным гусём).

Ленинградская улица - основная трасса, соединяющая Бонячки и Тезино. В Тезине на ней построены ряды типовых пятиэтажек, не на что посмотреть. 

Но если свернуть с Ленинградской улицы между домами №66 и 68, то оказываемся на маленькой улочке Комарова. Здесь, практически во дворе последней из двух названных пятиэтажек, по адресу ул. Комарова 31, стоит особняк Никанора Разорёнова, который на самом деле был построен им для дома причта Петропавловской церкви. 

Ныне здание используется военкоматом. Вспоминая Кинешму с особняком купца Баранова, диву даёшься, как военкоматы умудряются заселяться в такие исторические здания. Впрочем, в стране избирательного действия законов, власть придержащие стараются дружить с военкомами, которые могут "отмазать" их детей и внуков от выполнения "почётной обязанности каждого гражданина Российской федерации" (1).

Неподалёку, в доме №60 по Ленинградской улице, располагается ещё одно наследие Разорёновых: фабричная казарма. Дом и сейчас жилой.

Здание на фоне привычных нашему взгляду домов советской эпохи смотрится несколько мрачновато, но для того времени, в сравнении с развалюхами-бараками, оно казалось жильцам дворцом. 

Регулярно расставленные окна с рустованными лучковыми перемычками, П-образными подоконными досками и прямоугольными лежачими филенками под ними объединены плоскими вертикальными нишами. 

Внутренняя планировка – коридорного типа. Сохранились первоначальные бетонные лестницы с ограждением из фигурных чугунных балясин в духе эклектики.

Назначение этого люка на цокольном этаже осталось для нас загадкой, он выходит на двор.

На этом с Тезино мы прощаемся, переезжаем с улицы Ленинградской на улицу Ленинскую, в Новую Гольчиху. Как же скудно воображение у "новых хозяев": кроме вариаций с корнем "Ленин", других названий придумать не могут! Если фабриканты Морокины, Миндовские и Клементьевы не проходят цензуру, назовите в честь Балакирева.

В отличие от Бонячек, где доминировали Коноваловы и Тезино, где заправляли делами Разорёновы-Кокоревы, в Новой Гольчихе господствовал клан Морокиных. Им принадлежало здесь три фабрики. Интересна история этого клана. Земли, на которых образовалась Новая Гольчиха, купцы Морокины, Миндовские и Клементьевы выкупили у дворян Балакиревых. Их родовая усадьба находилась поблизости — в сельце Цепики (рядом с Погорелкой). Это была родовая вотчина знаменитого "шута Балакирева"(2). Так что он умер или здесь или в Касимове, где ему было пожаловано несколько деревень. Из этого рода также выдающийся композитор Милий Балакирев, то есть владельцем земель, которые стали Новой Гольчихой, был его дед или прадед.

 Наиболее заметный материальный след в Новой Гольчихе оставили Морокины. Основателем династии был крестьянин-старовер Иван Яковлевич Морокин, живший в первой половине 19-го века. Первую ткацкую фабрику он основал в 1820-м году в Старой Гольчихе, но уже через десять лет производство было перенесено в Новую Гольчиху. Его наследник – сын Фёдор родился в 1816-м году и после смерти отца владел уже двумя фабриками. Фёдор Морокин записался в кинешемские купцы второй гильдии и в 1865-м году стал потомственным почетным гражданином. Семейное дело он передал трем своим сыновьям – Александру, Петру и Дмитрию.

Мы не стали бродить вдоль медленно, но верно приходящих в упадок корпусов их фабрик (нам хватило вида ещё живых, правда "дышащих на ладан", корпусов фабрики Коновалова), но пофотографировали другие интересные объекты. 

От Морокиных, кроме фабрик, остался и большой дом, который сейчас находится то ли в стадии сноса, то ли в стадии реставрации.

 Здесь жила семья Дмитрия Фёдоровича Морокина. Дом был построен в 1830-м году. В советское время дом был надстроен силикатным кирпичом. А изначально выглядел гораздо симпатичнее. После революции в нём была устроена инфекционная больница.

Ещё одно здание, относившееся к усадьбе. Перед ним - доска почёта. 

Абсолютно пустая доска свидетельствует о летаргическом сне близлежащего предприятия. Но она же  говорит о том, что предприятие рядом когда-то было. Всё верно: одна из фабрик Морокиных находится у меня за спиной за забором. 

Промышленники жили через дорогу от фабрики, поближе к производству, это нормально. Дома находились в глубине парка, 

в котором ещё угадываются липовые и сосновые аллеи, но сейчас парк изрядно запущен. Он носит имя Шагова. Фабрики Морокиных после октябрьского переворота национализировали, в 1927 году объединили в мануфактуру им. Шагова. Кто такой этот легендарный Шагов? Да никто, очередной Ногин, не имеющий к местным фабрикам никакого отношения, только сумасшедший. Николай Романович Шагов - участник революционных событий 1905-1907 годов в Иваново-Вознесенске, член РСДРП с 1905-го года, бывший ткач мануфактуры в Костроме, депутат Государственной думы 4-го созыва от рабочей курии Костромской губернии. В 1914-м году вместе с другими 4-мя большевиками арестован, в 1915-м году отправлен в ссылку в Туруханский край. Его освобождение после Февральской революции в 1917 году вместе с другими депутатами-большевиками — это первый акт пришедшего к власти Керенского (он был адвокатом Шагова, когда того судили). Возвращение Шагова со товарищи в Петроград по масштабу было сравнимо с возвращением Солженицына в Россию. На каждой станции многотысячные митинги, в Питере масштабная встреча. Телеграммы со всей страны на имя Шагова. Вот психика и не выдержала...

И заканчивая разговор о Морокиных, сообщу ещё один интересный факт: Морокин Александр Петрович, по прозвищу "Мутовкин", владелец самой современной из 3-х фабрик этого клана, в отличие от большинства остальных фабрикантов, после революции никуда не уехал и в 1930-е годы ниществовал в Гольчихе, живя на подаяния своих бывших рабочих...

А мы находимся на границе Гольчихи и Бонячек. Железнодорожная станция Вичуга сейчас абсолютно пустынный и малодеятельный уголок города с типовым невзрачным зданием вокзала, обшитым стандартным в ОАО "РЖД" сайдингом. По железной дороге сейчас проходят два пригородных поезда в день (Иваново — Кинешма) и один пассажирский Москва — Кинешма. Грузовой работы нет.

Но глянем на старые фотографии. Вся станция заставлена вагонами. Это вичугские фабриканты грузят вагоны своей продукцией. Напомню, что первоначально царское правительство планировало провести железную дорогу с Иваново на восток через Плёс. Но лоббист интересов вичугских и кинешемских промышленников и купцов в правительстве фабрикант Коновалов после долгого хождения по кабинетам и министерствам нашёл аргументы (поговаривают о крупной сумме взяток), добился пересмотра этого проекта и в итоге железная дорога пошла на Кинешму. Хотя географически это крюк. Хотя Плёс в то время был более крупным городом и портом, чем Кинешма. Ну а раз на Кинешму, значит, через Вичугу. Это вызвало небывалый подъём промышленности и в Вичуге и Кинешме, а Плёс так и остался тихим уютным городишком. Там образовалась великолепная зона отдыха, которую к тому же распиарил И.Левитан. Нет худа без добра.

Здание вокзала Новая Вичуга в 1890-1900 годах соответствовало статусу станции с крупным погрузочно-разгрузочным узлом. Оно имело 2 крыла и выглядело весьма презентабельно. В 1871 году при строительстве железной дороги встал вопрос: как назвать станцию. Бонячки? Гольчиха? Тезино? Всё это были ещё деревни. Посмотрели на карту. Ага, в 6 верстах на север есть большое село: Вичуга. Давайте станцию назовём в честь него - Новая Вичуга. Типа Нью Васюки... (3)

В 1925 году, когда 3 деревни объединили в город, власти решили, что он достаточно повзрослел, приставку Нью убрали и назвали его просто Вичуга, а село Вичуга как-то вмиг состарилось и превратилось в Старую Вичугу.

Здание, построенное при советской власти, уже смотрелось весьма серенько, как и всё построенное в эти годы. Но хотя бы было просторным и материал натуральным: дерево. Фото 1970-1975 годов.

На станции кипела работа. Тут и там деловито сновали маневровые паровозы. Жизнь кипела, пока в эпоху перемен не уснула совсем. 

Впрочем, спустя 15 лет после октябрьского переворота рабочие всё-таки спохватились: "А тому ли я дала". 1 апреля 1932-го ткачам резко снижена месячная выдача хлеба по карточкам: рабочим с 12 до 8 кг, иждивенцам (старики и дети) — с 8 до 4 кг. После 15 лет советской власти жить стало явно хуже, чем до революции. Фабрики начали бастовать с 6-го, а к 9 апреля в Вичуге и окрестностях остановились все предприятия, работу бросили до 20 тысяч человек. Забастовщики избивают на проходных заслоны партийно-комсомольского актива и ставят свои пикеты.

В цехах они отключают и даже ломают машины, выгоняя с рабочих мест коллег, которые не присоединились к стачке. Таких сейчас назвали бы штрейкбрехерами (нем. Streikbrecher). Им просто били морды и выпинывали с фабрик.

 10 апреля митингующую толпу на площади перед горсоветом пытается разогнать конная милиция. Рабочие отбивают атаку камнями, а потом захватывают здания горотделов НКВД, ОГПУ и горкома партии. Некоторые правоохранители и «руководящие работники» избиты до потери сознания. Рабочие объявляют о свержении Советской власти.

Открыв огонь, чекисты вернут контроль над административными учреждениями, но в руках восставших остается вокзал. В Вичугу присылают милицейские подкрепления, здесь вводят комендантский час. Из райцентра и нескольких текстильных поселков выходят колонны «голодных походов» на областной Иваново-Вознесенск, но дойти до цели им не дадут.

12-13 апреля в Вичуге находится секретарь ЦК ВКП(б) Каганович. Он призывает бастующих вернуться на фабрики, обещая рассмотреть их требования. Возвращают прежние карточные нормы, поставки хлеба увеличены. Заводят подсобные хозяйства при предприятиях, рабочим выделяют участки под огороды, в городе опять откроют базар — «колхозный рынок». Когда Каганович вернется в Москву, в столице уже 20 апреля восстановят первый рынок — Тишинский. «Очаги» частной купли-продажи разрешат по всей стране. Эти постановления историки окрестили «неонэпом». И эти реформы стали реальным достижением восставших вичугских ткачей. 1932 год также стал временем массового создания подсобных хозяйств при предприятиях. Сталин в 1932 году события в Вичуге назвал Новым Кронштадтом.

Через ж.д. пути от вокзала находится машиностроительный завод. Вот с ним непонятно: блогеры и некоторые историки утверждают, что единственным неприсоединившимся к стачке предприятием Вичуги был этот самый завод. Но в краеведческом музее специалисты опровергли эту информацию и категорически заявили, что неприсоединившихся не было.

Сохранилась фотография 1932 года, где Лазарь Каганович выступает на митинге перед рабочими литейно-механического завода, который или был отдельным предприятием, но на территории машиностроительного завода или вообще был цехом этого завода. Если они не присоединились, какой смысл их агитировать?

А станция, свидетельница тех бурных дней, зарастает потихонечку.  

Но мы сюда приехали не для расследования деталей стачки, а по более меркантильным причинам. Мой прадед тут работал несколько лет товарным кассиром. Значит, и жили они с прабабушкой где-то неподалёку. На станции никаких зданий той поры не сохранилось, место работы не найти. Поищем жильё.

Мы нашли единственный жилой дом в районе станции, где  могли быть служебные квартиры.

Хоть беседа с жильцами и не прояснила вопроса, мы дом на всякий случай запечатлели.

И последний на сегодня объект в Гольчихе, заслуживающий внимания - водонапорная башня.

Построена она в 1961 году, но заинтересовала меня она крамольной надписью. 

Вот она, на фото. Эти слова сейчас под запретом. Попробуйте выйти на улицу с таким плакатом, моментом окажетесь в "клетке". Сейчас и за девственно белые, без надписей, листочки А-4 арестовывают.

(1) "Почётная обязанность каждого гражданина Российской федерации" (цитата из Конституции) - срочная служба в рядах вооружённых сил РФ.

(2) Балакирев, Иван Александрович (1699—1763) — шут Петра I. «Шут Балакирев - спектакль театра «Ленком», поставленный по пьесе Григория Горина.

(3) «Нью-Васюки» — ироничное обозначение неосуществимых, фантастических планов.

Читаем главу XXXIV «Международный шахматный конгресс» романа И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев»: «Не беспокойтесь, — сказал Остап, — мой проект гарантирует вашему городу неслыханный расцвет производительных сил. Подумайте, что будет, когда турнир окончится и когда уедут все гости. Жители Москвы, стесненные жилищным кризисом, бросятся в ваш великолепный город. Столица автоматически переходит в Васюки. Сюда приезжает правительство. Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва — в Старые Васюки. Ленинградцы и харьковчане скрежещут зубами, но ничего не могут поделать. Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира.

— Всего мира!!! — застонали оглушенные васюкинцы».